Подражают ли дети сценам насилия, увиденным на телеэкране?
Нам бы очень хотелось отнести вышеприведенные примеры к исключительным случаям, где телевидение могло быть лишь катализатором для ребенка, уже обладавшего ярко выраженными агрессивными наклонностями или не сумевшего отличить реальность от вымысла и т.п. Но даже в таком случае остается вопрос - обучаются ли жестокому поведению дети с «нормальными» формами поведения, которых мы хорошо знаем и видим каждый день? Чтобы выявить причинно-следственные взаимосвязи между просмотром телевизора и имитацией насильственного поведения, исследователи в экспериментальных условиях предлагали детям различные виды насильственных телевизионных стимулов и наблюдали их реакцию на них. Например, таким образом они могли понять условия, при которых ребенок может ударить кого-нибудь, подражая увиденной по телевизору сцене.
Действительно, исследования, проведенные в рамках этой распространенной в психологии традиции, выявили, что дети подражали увиденному по телевизору насилию, демонстрировали вновь обретенные поведенческие навыки даже по прошествии времени и после просмотра начинали вести себя жестоко во время игры.
Другая интерпретация механизма влияния дается теорией возбуждения. Согласно этому подходу, просмотр сцен насилия по телевизору возбуждает детей и стимулирует их к жестокому поведению, хотя и не обязательно именно к такому, которое им было показано. Теория возбуждения может дополнять теорию социального, поскольку возбуждение может оказаться необходимым условием для определенным типам поведения.
Необходимо отметить, что нужно с осторожностью подходить к этим вопросам, поскольку существует немало критических замечаний этического и методологического характера, касающихся исследований, нацеленных на установление прямой зависимости детского поведения от сцен телевизионного насилия. Этично ли предлагать детям в условиях эксперимента такой телевизионный контент, который может оказаться вредоносным для них? Нравственно ли создавать условия, позволяющие детям вести себя агрессивно? Является ли вообще возможным отделение всех переменных, которые могут влиять на связь между просмотром сцен насилия и жестоким поведением (характеристик зрителя, программы, акта насилия, обстоятельств)? Насколько похожи эпизоды телепрограмм, используемые в эксперименте, на те, что дети каждый день смотрят у себя дома? Насколько естественными являются условия эксперимента? Иными словами, как и все остальные исследования человеческого поведения в экспериментальных условиях, эти исследования подвержены основным критическим доводам, касающимся исследований, переносящих закономерности детского поведения в искусственных условиях эксперимента на их повседневную жизнь и поведение.
Кумулятивное влияние телевизионного насилия
Еще более сложной проблемой является вопрос о характере взаимосвязи между долгосрочным просмотром сцен телевизионного насилия и агрессивным поведением. Проще говоря, является ли ребенок, смотрящий слишком много жестоких телепрограмм, более агрессивным, чем средний, «благоразумный» ребенок? Или возможно, все совсем наоборот: дети, видящие больше насилия, менее жестоки, потому что у них больше возможностей освобождаться от своей агрессии через процесс катарсиса? А может ли быть и такое, что вообще нет взаимосвязи между просмотром сцен насилия и жестоким поведением? В статистическом выражении корреляция будет положительной, если просмотр сцен насилия связан с агрессивным поведением; отрицательной - если более активный просмотр связан с более низкой степенью проявления агрессии; и нулевой - если между двумя этими параметрами нет связи. Для того чтобы дать ответы на все интересующие их вопросы, исследователи использовали две основные исследовательские стратегии: полевые исследования и корреляционные исследования.
Полевые исследования - форма своеобразного методологического «компромисса», позволяющая изучать явление в более естественных условиях и в то же время измерять определенные переменные (что характерно для экспериментальных методов). Такого рода исследования лучше всего осуществлять в условиях школы, детского сада или летнего лагеря, поскольку в таком случае существует больше всего возможностей контроля телепрограмм, которые дети смотрят. Типичное исследование назначает детям телевизионные «диеты» (исследовательское «лечение»). Например, одна группа детей может каждый день смотреть типичные программы для детей с элементами жестокости (к примеру, остросюжетные мультфильмы); вторая группа смотрит телепрограммы, пропагандирующие социально одобряемые формы поведения и ненасильственное разрешение межличностных или социальных проблем; а третьей группе предлагаются так называемые «нейтральные» телепрограммы, не дающие никаких моделей поведения (например, передачи о природе). Это исследование может быть представлено в общем графическом виде.
Поведение детей в таких исследованиях измеряется по степени агрессивности, коммуникабельности (сотрудничество, взаимопомощь, словесное выражение чувств) и самоконтроля (сопротивление, послушание, способность справиться с разочарованием). Сравнение результатов двух измерений поведения детей до и после просмотра программ служит показателем кумулятивного влияния телевизионного контента. Станут ли дети из группы А более жестокими? Станут ли дети из группы В менее агрессивными и будут ли они в большей степени демонстрировать социально одобряемое поведение? Произойдут ли какие-нибудь изменения в поведении детей из группы С?
Интересно, что исследования, проведенные по этой модели, так и не смогли прийти к однозначному выводу. Некоторые из них выяснили, что просмотр жестоких телепрограмм сильно повлиял на детей, которые изначально имели более высокую степень агрессивности. Результаты других исследований не позволяли им сделать подобный вывод. Все больше и больше исследователей стали искать альтернативные методы, не затрагивающие этическую проблему намеренного представления детям жестоких телепрограмм и не так сильно вмешивающиеся в повседневную жизнь детей.
Дети и телевизионное насилие
Альтернативным подходом стали корреляционные исследования, которые не пытались выявить непосредственное влияние, а, скорее, выявляли долгосрочную корреляцию между просмотром сцен насилия по телевизору и агрессивным поведением. Количество и объем жестокого телевизионного контента подсчитывается на основе детализированных отчетов о просмотре (например, анкет или еженедельных дневников просмотра). Уровень агрессивности ребенка оценивается другими людьми - проводятся опросы родителей, учителей и друзей. Этот тип исследований характеризуется участием огромного числа детей всевозможных возрастов. Некоторые из этих исследований проводились в течение нескольких лет и вновь возвращались к уже участвовавшим ранее в исследовании детям по прошествии длительного времени, чтобы выявить произошедшие изменения. В ходе одного из подобных исследований были проведены и сравнения детей из Австралии. Финляндии. Израиля. Польши и США. В целом корреляционные исследования показали, что дети, которых их друзья признали самыми жестокими, оказались как раз теми, кто видел больше всего насилия по телевизору. Более того, чем больше жестоких программ ребенок смотрел за данный год, тем вероятнее было то, что он будет считаться агрессивным в последующие годы.
Порочный круг
Один из способов интерпретации этих данных - их представление в виде порочного круга. Просмотр жестоких телепрограмм ведет к росту агрессивности, а это вызывает увеличение объема просматриваемых жестоких телепрограмм, и наоборот. Критика этого подхода обращает свое внимание на социальный контекст, в котором существуют исследуемые дети. Например, будут ли дети, растущие в более жестоком обществе, более склонными к восприятию телевизионного насилия как оправданного и являющегося нормой и. таким образом, более подверженными его влиянию? Будут ли дети, растущие в мирных и спокойных условиях, где насилие не распространено и строго наказывается, более стойкими к такому влиянию?
Подводя итоги, можно сказать, что многие ученые, несмотря на различия в применяемых методах и полученных результатах, пришли к общему согласию по этому вопросу, которое укрепляется с каждым новым исследованием. Большинство исследований показало, что существует, хотя и низкий, но положительный коэффициент корреляции между агрессивным поведением и просмотром сцен насилия. Это означает, что просмотр жестокого телевизионного контента в большей степени связан с агрессивным поведением отдельного ребенка. Далее, чем точнее измеряется объем телевизионного насилия, тем выше степень положительной корреляции (например, точное измерение времени просмотра ребенком телепрограммы и уровня жестокости этой программы).
Эти выводы подтверждают утверждение исследователей, применявших экспериментальные методы, о том, что существует положительная корреляция между просмотром сцен насилия и жестоким поведением. Однако, несмотря на то, что эта корреляция была выявлена в относительно постоянных условиях, ее степень не очень высока. Более того, необходимо отметить, что эта корреляция неоднозначно отражает причинно-следственную связь: иными словами, выявленная положительная корреляция не дает четкого объяснения природы отношений между двумя показателями. Является ли просмотр сцен насилия причиной агрессивного поведения, или же просмотр таких сцен больше привлекает агрессивных детей? Или возможно, и просмотр сцен насилия, и жестокое поведение обусловлены внешней, не имеющей непосредственного отношения к телевидению, переменной (например, трудностями обучения, нарушениями внимания)?
Можно с уверенностью заключить, что связь между просмотром сцен насилия по телевизору и агрессивным поведением носит не однонаправленный, а цикличный характер. Практически не приходится сомневаться в том, что дети с агрессивными наклонностями смотрят намного больше телепрограмм жестокого содержания. И в то же время есть серьезные основания полагать, что просмотр сцен насилия провоцирует на агрессивные поступки даже тех детей, которые не имели склонности к ним раньше. Этот вывод подтверждает ранее приведенную точку зрения о том, что дети не просто пассивные жертвы телевизионного насилия, а активные его потребители, остановившие свой выбор на том, что соответствует их вкусам.
«Гипотеза катарсиса»
Наше обсуждение этой проблемы было бы неполным без упоминания популярной «гипотезы катарсиса». Со времен Античности, драматургия во всех ее формах служила средством освобождения от своих страхов, противоречий, печали и т.п. Основным доводом является то, что физическое и психическое напряжения могут быть сняты самыми разными способами, в том числе воображаемым насилием. Например, разочарование, вызванное неудачей или обидой, может спровоцировать возникновение агрессивных желаний. Поскольку эти желания создают внутренний дискомфорт, индивид ищет пути избавления от него. Просмотр сцен насилия по телевизору считается одним из доступных и приемлемых способов нивелирования агрессивных желаний и формирования чувства «очищения» или «освобождения», также называемого «катарсисом». Следуя этим рассуждениям, можно добавить, что телевизионное насилие является заменителем агрессивного поведения в реальном мире.
Хотя эта гипотеза и импонирует множеству людей, наиболее активно она пропагандируется заинтересованными лицами (например, рекламистами), которые трактуют ее как «подтверждение» социальной выгоды просмотра жестоких телепрограмм. И все же большинство исследователей сходятся в том, что этот процесс не столь очевиден, тем более в том, что касается детей. Если бы катарсис на самом деле осуществлялся, то мы выявляли бы негативную корреляцию: дети, смотрящие жестокие телепрограммы, имели бы больше возможностей для «выброса» своих агрессивных желаний и по этой причин, были бы менее жестокими, чем те. кто такие программы не смотрит. Однако, многочисленные исследования, упомянутые нами ранее, недвусмысленно показали нам. что все обстоит совершенно иначе.
